[indent] — Блять! — Исконно русское ругательство на родном, но уже не таком привычном как прежде языке, срывается с губ, когда она влетает в собственный кабинет и очень сильно сдерживается, чтобы с силой не хлопнуть дверью, после разговора с мэром. Этот чёрт какого-то грёбаного лешего заинтересовался недавней продажей пустого здания в центре банкиру Рудольфу Гамильтону. Естественно, она очень убедительно настаивала на том, что Малкольм сам действительно подписал эти документы, а деньги поступили на счёт городского бюджета и тут же были им вложены то ли в озеленение города, то ли ещё куда-то. Документы она действительно ему подсовывала, прекрасно зная его дурную привычку не читать то, на чём он ставит свою подпись, даже подделала остальные документы на переводы денег и прочую ерунду, не смотря на то, что не любила это делать, хотя и умела. И по началу всё было нормально, у Мерлина не возникало вопросов и чем ближе были выборы, тем больше он должен был заниматься своей пред выборочной кампанией, но решил порыться в документации. И если он пойдёт дальше, если нароет больше, чем нужно... ей просто конец.
[indent] Последние дни для Эвы медленно, но верно становились адом. Она стала нервная, дёрганная, злая. Эйфория от проведённой ночи с Рудольфом Гамильтоном быстро сошла на нет, когда она начала понимать, что это больше, чем просто приятное времяпрепровождение, хотя бы потому, что этот мужчина начинал действительно ей нравиться. Более того, её необъяснимо странно тянуло к нему, но палец то и дело нажимал на телефоне кнопку "Сбросить вызов", когда на экране высвечивалось его имя.
[indent] Впрочем, если так подумать, то она пока не понимала, что конкретно испытывала к банкиру, потому что по сути из-за него Эвелин оказалась в этой ситуации, которая лишала её прежнего душевного равновесия. Ей вроде и хорошо с ним, но в то же время его поступок — скотство по отношению к ней. Проще говоря, Гамильтон просто её использовал, а потом решил ещё немного попользоваться не только её положением в мэрии, но и телом. Бесплатная шлюха... чудно просто.
[indent] Рабочий день у неё закончился раньше. Мэр всё равно уехал после разговора с ней в своём кабинете, следовательно, Эву там ничего не держало. Припарковав машину у дома, Блэквелл пулей вылетела из неё, быстрым шагом преодолевая расстояние к двери, которой с силой хлопнула, даже не проверяя закрыта или нет. Женщину всю трясло от ярости, паники и раздражения из-за того дерьма в которое она вляпалась из-за этого чёртового кредита, и если на банкире она пар спустить не могла, то в её подвале находился корень этой проблемы. Вот на нём то она и оторвётся. От мысли об этом её лицо исказилось в гримасе презрения вперемешку с предвкушением от грядущего морального удовлетворения её острой потребности сделать кому-то очень больно.
[indent] Пальто было брошено в гостиной на диване, туда же на ходу полетел и чёрный пиджак. Спускаясь в подвал, Эва на ходу заворачивала до локтя рукава белоснежной блузки, заправленной в чёрную деловую юбку-карандаш, а стук острых каблуков туфель набатом звучал в повисшей гробовой тишине. В нос тут же ударил знакомый запах сырости и крови, пробуждающий в неё отнюдь не ожидаемую тошноту, а наоборот, нечто сродни звериного аппетита, только не к крови, а к чужим страданиям.
[indent] — Таких дураков как ты ещё поискать надо, Иван, — она говорила на русском, хоть и с заметным акцентом, ибо за многие годы привыкла к совершенно иному языку. Тонкие женские пальцы прошлись по нескольким скальпелям разных размеров и парочке ножей, лежавших на железном передвижном столике на колёсах, а взгляд исподлобья упёрся в сидевшего на полу парня со скованными цепями руками, измазанного в собственной запекшейся крови и в одном таком же пропитанной кровью белье. — А проблем от тебя больше, чем от таракана, — нажав кнопку на подъёмной установке, она наблюдала за тем как цепь натягивается утаскивая тело её бывшего на высоту, заставляя того с болезненным стоном безвольно повиснуть на скованных руках.
[indent] — Добей меня уже, Марья... — болезненно умоляюще хрипит он, тихо всхлипывая, не в силах больше клясть её или спрашивать, когда она успела стать такой, хотя наверняка догадывался.
[indent] — Добить? — Она смеётся почти снисходительно, пальцами обхватывая один из ножей, который вертит в руках, медленно приближаясь к своей жертве. — Нееет, что ты, как я могу, м? — С не самой доброй улыбкой на губах она встаёт практически нос к носу с ним, наслаждаясь видом этого измученного ею же тела с множеством ран, синяков и ссадин, а это заплывшее изуродованное лицо... картина маслом! — Разве ты заслужил своей глупостью такое облегчение? — Щурится шипя в его окровавленный рот и с силой втыкает нож ему меж рёбер, наслаждаясь болезненным воплем.
[indent] Она резала и била ножом по измученному телу со всей дурью, выбивая из себя весь гнев, который скопился за последнее время и если бы Эва его периодически не отпаивала живой водой, имеющейся у неё в небольшом количестве с незапамятных времён, благо для этого хватало всего пары капель, то едва ли Иван бы столько времени вытянул её издевательства. Плевать даже на то, что её блузка была безнадёжно испачкана в его крови, так же как и руки, всё можно отмыть, а вещь выбросить или сжечь, а эти ощущения ни с чем несравнимы.
[indent] Медленно проводя острием ножа по его груди, Эва замерла с неподдельным удивлением на лице, сначала подумав, что ей показалось, но когда скрипнула дверь подвала и раздались шаги, Блэквелл сжала крепче нож в руке и отошла в сторону, спрятавшись за углом стены у ступенек. Чем ближе были шаги, тем сильнее ей мерещился знакомый древесный аромат дорогого парфюма, который Эва ни с чем бы не перепутала. Позволив Гамильтону пройти вглубь подвала ближе к висевшему на цепях его бывшему должнику, она слишком быстро приняла решение — убить. Ей не нужны были свидетели и слишком сильной была злость на этого ублюдка за подставу и махинации, в которые он её втянул. Замахнувшись она резко напала на него сзади, точно целясь ножом в шею Рудольфа с целью вогнать в неё нож и убить фактически одним махом.

[indent] Когда Марью одолевала злость — её никто и ничто не могло остановить. Слепая ярость, ни с чем несравнимый гнев и отсутствие контроля пугали её больше всего, потому что именно в такие моменты она могла натворить такого, от чего нормальные люди приходят в ужас. Оскоплённые кровью поля битв, усеянные трупами бравых солдат, ей до сих пор иногда ночами снятся и её собственные руки по локоть алого цвета. Она предпочла забыть о прошлой жизни и никогда не выпускать "погулять" женщину, которую и человеком-то назвать сложно. Нет, внешне она, конечно, вполне себе обычный человек: две руки, две ноги, голова; ни рогов, ни хвоста, ни глаза лишнего на лбу, ни в принципе каких-то внешних отличий от обычных смертных. Но чудовища не всегда выглядят внешне пугающе, иногда они встречаются вам с ваших любимых кафе и мило улыбаются, отмечая что сегодня на редкость чудесная погода, или делят с вами одну парковку, а может покупают те же продукты что и вы в местном магазине, и выходят на пробежку в тот же парк, в котором вы играете со своими детьми. Так вот, Эвелин Блэквелл была одним из тех чудовищ, которое встречал каждый живущий в этом пропахшем затхлой сыростью английском городке.
[indent] И кто бы мог подумать, что таким чудовищем окажется молчаливая заместитель мэра города, за которой нет даже ни единого штрафа за неправильную парковку или превышение скорости. Она делала всё, чтобы её репутация оставалась максимально чистой и чтобы у журналистов, или у кого бы то ни было ещё в принципе, не возникало ни малейшего желания копаться в прошлом самого скучного человека Аэнора. И, как ни странно, у Эвы это получалось ну очень хорошо, ровно до того момента, как она связалась с Рудольфом Гамильтоном, ибо как раз с этого момента всё полетело к чертям. И вот, в очередной раз банкир Рудольф Гамильтон рискует сломать её привычный устой жизни ещё больше. В сложившейся ситуации, когда думать просто некогда, убийство кажется лучшим выходом. К этому ей точно не привыкать, хотя и два трупа прятать будет сложнее, чем один, но лучше так, чем сесть в тюрьму, а там и уехать можно, предварительно убрав следы преступления.
[indent] Но когда в голове за считанные секунды уже проигран весь придуманный сценарий, грубые мужские пальцы перехватывают обе её руки, сжимая запястья с такой силой, что мало того, что рискуют остаться синяки, так ещё и пальцы невольно скрючиваются разжимаясь и выпуская из крепкой хватки нож, что с характерным грохотом падает на каменный пол подвала.
[indent] — Пусти! — Шипит сквозь зубы, словно разъярённая кошка, готовая когтями вцепиться в лицо ублюдка, которого винила в своих проблемах даже больше, чем бывшего, который как и она сама, был марионеткой в играх Рудольфа Гамильтона. Впрочем, от этого Ивана меньше убить не хотелось. — Отпусти меня, ублюдок! — Почти кричит требуя, чтобы мужчина разжал хватку, ворочается в его руках, в попытке вывернуться, но тут же оказывается отброшенной к стенке, к которой прикладывается спиной и затылком, да так, что на несколько секунд теряется в пространстве и сквозь звон в ушах, пытается расслышать слова банкира, в которых он признаётся в своём происхождении.
[indent] Она слышала эти истории о мужчине, богатом аристократе, который женился на молодых девушках, а после убивал своих жён. Синяя Борода. Кошмар всех женщин, маньяк убийца, и не сложно провести некую параллель между смертями этих девушек, что соглашались стать его супругами и тем, что происходит сейчас в Аэноре. Тем более, что одна из жертв совершенно точно была с ним связана, потому что была его секретаршей; другая жертва была, вроде как, официанткой из кафе его нынешней жены... стоит ли Эве всерьёз задуматься о том, что у неё проблемы куда серьёзнее, чем долг в банке и махинации с документами?
[indent] — Я не твоя жена, — хрипит Эвелин в момент, когда его пальцы крепче сжимают женское горло, постепенно перекрывая доступ к кислороду, но удивительно умело, чтобы она задыхалась медленно, а не сразу, ведь он делал это уже не раз, — и никогда ею не буду, так что иди к чёрту со своими угрозами, Гамильтон! — Фактически выплюнув едкие слова в его лицо, брюнетка была нагло заткнула грубым поцелуем, сквозь который сдавленно протестующе замычала, впрочем, не на долго, потому как безумный порыв неконтролируемого желания отдаться ему и в то же время обладать им, оказался сильнее.
[indent] — Я ведь тебя предупреждала, Рудо, — с ухмылкой бормочет женщина в его приоткрытые губы, чёрными бесовскими глазами скользя по его лицу, а пальцы в ответ на вольность его рук, тянутся к ремню на его брюках. Болезненный стон Ивана и его присутствие здесь в целом, её ни капли не смущали, она даже не обратила внимания на произнесённое им своё настоящее имя, лишь резво расстегнула ремень и застёжку брюк банкира, без лишних слов показывая последнему, что не только он соскучился.
[indent] Она хотела его. Безумно хотела. Треск ткани юбки лишь подначил к действиям. Она столкнулась с его губами яростно, словно в неистовой битве, борьбе за власть, в которой победителем может быть только один и уступать Эва была не намерена. Кусала его губы до крови, пальцами остервенело зарывалась в его коротких волосах на затылке и совершенно несдержанно стонала всякий раз, как Гамильтон грубо и дерзко овладевал её телом в этой, казалось бы, неподходящей для подобного обстановке.

[indent] Мог ли Рудольф Гамильтон в действительности её убить? Мог, но проверять это на практике у Эвы желания не возникало. В этом городе она всего-лишь женщина, самая обыкновенная смертная женщина, которая не прочь вернуть себе былую силу и магию, если бы знала как это сделать, конечно. Это могло бы решить множество проблем и избавить от страхов и опасений. Если раньше в спокойной жизни она как-то не особенно заморачивалась над этим вопросом, то ввиду того, что теперь на свою голову связалась с самым настоящим маньяком-убийцей, ей бы понадобилось что-то больше, чем навыки стрельбы из пистолета и разделки мяса ножом. Как ни крути, Рудольф мужчина и это логично, что физически он сильнее маленькой хрупкой женщины, которая в расцвете своих сил в Нави мечом-кладенцов рубила не то что нечисть, а даже богатырей, в кольчуге и вдвое больше себя самой. Естественно, раньше ей в этом помогала колдовская сила, которая и физическую подкрепляла, а теперь она не сильнее любой другой женщины в мире людей. И это создавало ей серьёзную проблему, особенно сейчас.
[indent] С одной стороны, Блэквелл несомненно тянуло к Гамильтону и той его стороне, которая чёрной вязкой темнотой растекалась в поразительно светлых глазах мужчины, но с другой — у неё были все шансы стать седьмой в его послужном списке, хотя бы потому, что тихой и послушной женщиной в его постели и когда ему захочется, она не будет. Она в принципе покладистой быть не собиралась ни с кем, с холодной дрожью в теле вспоминая Кощея и их взаимоотношения. Такого ей хватило, а потому Рудо она была твёрдо намерена держать на почтительном расстоянии и ограничить своё отношение к их связи как "переспали и разошлись". Глупостью было бы полагать, что она такая одна у банкира.
[indent] — Из нас двоих... ммм, — её ядовитую речь с ухмылкой на губах прервал очередной грубый толчок, заставивший брюнетку подавиться жарким стоном, а после хрипло продолжить ему на ухо: — обручальное кольцо не на моём пальце. Ох, чёрт!.. — Закусывая нижнюю губу, она захлёбывается очередным стоном, пальцами теряется в его жёстких волосах и цепляется за широкие плечи, пачкая его одежду чужой кровью, которой были измазаны её руки почти по локоть.
[indent] Происходящее между ними было самой настоящей дикостью. Жаркой необузданной страстью, с которой эти двое сталкивались губами в почти животном противостоянии, она буквально не могла себе позволить уступить ему, потому что это означало бы её поражение. В её мире, из которого она родом, есть некие традиции и понятия, в которых даже самая сильная богатырша обязана подчиниться мужчине, что сумеет победить и обуздать её, а ей бы не хотелось позволять чужому мужчине, который не может принадлежать ей, брать над собой верх. Это было бы крайне не разумно с её стороны, собственно, и уводить Гамильтона из семьи она не собиралась, проблем и так хватало, а слыть в городе разлучницей было вообще не на руку, особенно перед выборами.
[indent] Голова шла кругом от накрывших с головой стремительных ощущений и удушающего удовольствия, от которого у неё ещё какое-то время дрожали ноги и сердце было не на месте, глухо стуча отзвуком где-то в висках. Наверное, если бы не мужские руки, за которые она держалась, то Эва рисковала сползти по стене. Благо, этого не случилось и, судорожно выдохнув, Блэквелл всё же сумела взять себя в руки, чтобы поправить одежду, которая так мешала, не позволяя ощутить своей кожей его, но добавляла пикантности их внезапному незапланированному порыву.
[indent] — Хочешь чтобы я и дальше не брала трубку? — С ухмылкой поведя бровью в сторону мужчины, Эвелин закинула на ступеньку ножку в аккуратной лаковой туфле на высоком каблучке, дабы поправить сползший чулок в разрезе юбки, который благодаря банкиру стал ещё глубже, только чудом не демонстрируя её бельё. Жаль, мне очень нравилась эта юбка. Впрочем, после случившегося она, возможно, будет нравиться Эве ещё больше, напоминая об этом маленьком безумии, что позволило уровню её гнева опуститься на пару пунктов ниже, и позволить себя ощутить не взбешённой бестией, а довольной, почти мурлычущей кошкой. Хотелось сладко потянуться, выпить чего-нибудь и оказаться в объятиях этого пугающего мужчины ещё разочек. Наверное, где-то в глубине души эта женщина была немножечко мазохисткой.
[indent] Но реальность оказалась абсолютно портящей игривое настроение. Умер. Идиот.
[indent] — Вот дурак, не мог потерпеть ещё немного, — выдохнув с явной досадой в голосе, женщина подняла с пола нож и небрежно швырнула его на железный столик к другим острым инструментам, — придётся избавляться от тела. — Раздражённо фыркнув, она подошла к подвешенному на цепях Ивану и ухватив пальцами его подбородок, осмотрела измученное бледное изуродованное ею же лицо, а в голове невольно всплыло его последнее "Марья". Оставалось надеяться, что Рудо не слышал этого и не станет задавать вопросов по этому поводу, потому что ей ещё предстоит дать кое-кому задание разузнать как можно больше о Синей Бороде. Она должна знать о нём всё, из любых источников.
[indent] — Кажется, мне понадобится помощь, — отойдя к шкафчику, она открыла дверцу и вытащила оттуда пакет, в который обычно медработники заворачивают трупы. Да, у неё было много интересного. — Поможешь или сдашь полиции? — Поинтересовалась брюнетка с деловым видом разворачивая пакет.

Отредактировано Evelyn Blackwell (2021-05-03 21:48:36)

[indent] Она не боится смерти, ни своей, ни чужой. Возможно, прозвучит это страшно для любого нормального, адекватного человека, но для Эвы убить кого-нибудь так же легко, как заварить себе чай. Обыкновенный рутинный процесс, что стал частью обыденной жизни вне зависимости от её на то желания. Хотела она или нет, но это как клеймо, которое долгие годы Марья Моревна пыталась с себя стереть, отмыть, да хоть содрать кожу, но только это было глубоко под ней, в крови, в каждой клеточке тела. Скитания по Нави и Яви, охота на лесную нечисть, войны с богатырями рука об руку, чтобы защитить тех, кто сам не может этого сделать, общение с обыкновенными людьми [она даже замуж за обыкновенного человека вышла, да только ничем хорошим это не кончилось] — всё это в итоге оказалось лишь жалкими попытками казаться такой же, как и другие, обычным нормальным человеком.
[indent] Жаль только нормальной она стать так и не сумела.
[indent] Подобно Ивану, Марья когда-то сидела на цепи Кащея, недовольного тем, что какая-то девка отказалась стать его женою, хотя Баба Яга обещала, что всё будет иначе, что Марья будет сговорчивее, а в итоге своей строптивостью дочь Смерти стала поперёк горла даже родной матери, что долгие годы даже говорить с ней не хотела. Впрочем, сама Моревна с Ягой тоже вступать в беседы не горела желанием, тая обиду за то, что мать не стала прислуживаться к её желаниям. В тёмных подземельях своего мрачного замка бессмертный вытаскивал наружу всех её демонов, выворачивал её наизнанку, перекраивал, словно желая слепить из неё нечто новое, удобное для себя, но в итоге получил сломанную куклу, которой никто не может управлять, даже он сам.
     Игривое настроение, которое, казалось бы, не могли испортить даже его завуалированные угрозы, которые Блэквелл всё равно не воспринимала всерьёз [по крайней мере, пока не знала всего о Синей Бороде], улетучилось тут же, как Гамильтон задал самый неудобный для неё вопрос. Вскинув на него почти чёрные глаза, Эва сжала губы в тонкую полоску, а черты лица её, казалось, словно обострились, настолько в теле засело волнительное напряжение, а пальцы разжались, выпуская и убирая в сторону полиэтиленовый пакет для трупа. Она с лёгкостью могла бы солгать, да только есть ли в этом смысл? Что-то женщине подсказывало, что врать банкиру не стоит, иначе в этот вечер труп может быть не один. И она не будет браться угадывать у кого больше шансов им стать.
[indent] — Были, — коротко выдыхает брюнетка, складывая руки на груди, — давно. — Насколько давно, она не бралась уточнять, поскольку это понятие растяжимое. Эва честно пыталась вести нормальный образ жизни, но бывали моменты, когда ей действительно сносило крышу. В такие моменты, она не могла себя контролировать, абсолютно.
[indent] — Может не очень давно, я... я не знаю, — чуть запнувшись, Блэквелл медленно осела на каменные ступеньки подвала, понимая, что оказалась в весьма безвыходном, даже совершенно тупиковом положении. И сейчас она фактически доверялась человеку, которому в принципе доверять нельзя, Гамильтон ведь сдаст её при первой же возможности и не будет важно нравится она ему или нет, если на кону будет стоять его собственная свобода и красивая обеспеченная беззаботная жизнь. Люди эгоисты по своей натуре и в любой ситуации думают только о себе, и если она сейчас же не заткнётся, то все грехи местного маньяка Гамильтон припишет ей и никто не станет разбираться, убивала ли она на самом деле тех девушек, хотя мотива у неё не было, она лично не знала ни одну из них.
[indent] — И я не хочу об этом говорить, — лучше пресечь сейчас, чем давать ему повод вытянуть из неё то, что ему знать не нужно. Потому что, это больше и серьёзнее, чем просто узнать личность, а она не готова кому-то это доверять, тем более если этот кто-то — весьма искусный манипулятор, а одного подобного ему Эва уже видала, даже была его женой.
[indent] — Тебе лучше уйти, Рудольф, — выдохнув, она поднимается со ступенек с самым деловыми видом, который сейчас только могла изобразить в смятой одежде и испачканная в чужой крови, — я никому не скажу об умышленном поджоге и шантаже с целью наживы, а ты - о том, что здесь видел. Будем жить как раньше, до всего этого... — до нас, хотя нас, как таковых и не было. Он ведь женат, об этом Эвелин не стоило забывать ни на минуту.